Западные Саяны. Поисково-съемочная практика – самая любимая, особенная и памятная

После 2 курса я оказалась на практике в Туве благодаря своей подруге Рае Хафизовой, так как именно она вытащила этот жребий на двоих. Нас направили в город Кызыл – столицу Тувинской республики. Далее определили в поисково-съемочную партию Тувинской ГРЭ. Работа этой партии проводилась на территории Северо-Западной Тувы, на границе с Красноярским краем в пределах Западно-Саянских гор.

Вот оно такое “поле” будущих геологов

Партия была относительно небольшая, человек 20, из них: начальник партии, четыре геолога, геодезист, геофизик, два повара, несколько рабочих и студентов – практикантов с разных городов Советского Союза. И еще были лошади, с помощью которых мы перемещались с одного места на другое.

Лошади перевозили наши «пожитки», а сами мы передвигались пешком, по мере изучения территории. Шли по горным тропам и без них, ведя за собой своих лошадей. Мне доверили самую спокойную лошадь по имени Хотабыч. Иной раз приходилось подниматься по узким горным тропинкам очень быстро (иногда практически бегом), так, как лошадь в буквальном смысле не раз наступала «на пятки». И на восхищение нашего геодезиста Николай Петровича («Ну ты, Таня, даешь – в горы и бегом») я молчала, а про себя обреченно думала: «Каждый бы побежал, если не хочет, ощутить на себе сверх бодрящую тяжесть лошадиных копыт!». Самое смешное в этой истории то, что вниз с горы лошади упирались копытами и нам приходилось наоборот буквально стаскивать их за повод и не только.

Однажды при таком переходе, одна из лошадей сорвалась со скалы вниз вместе с грузом. На много дней мы были обеспечены свежим мясом. Повар даже лепил из конины пельмени. Продукты (мясо, сливочное масло и тп.), которые быстро портились, хранили в герметичных пакетах в холодных водах мелких горных речушек, зафиксированных крупными камнями. Кстати, в этих же водах, чуть подальше вниз по течению мы стирали свое постельное белье. Также закрепляли крупными булыжниками простыни и 2-3 дня камни, галька и вода делали свое нужное «постирочно-прачечное» дело.

В этих же реках мы иногда намывали в лотках редкие крупинки золота, ну очень и очень маленькие. Процесс этот называется «мыть шлихи».

Справка: «шлих» – это крупинки металлов из горных пород, которые остаются в воде после их промывки, из-за большего веса. Этот вид золота – практически самый дешевый, так как часто содержит различные примеси – например, железо, медь, серебро и др.

Кто-то потом из наших студентов, побывавших на практике в этой же экспедиции на следующий год, рассказывал, что в районе работ нашей партии обнаружили небольшое месторождение вроде бы молибдена.

Нам студентам доверяли самостоятельно проводить металлометрию, то есть отбор проб почвы через каждые 10 метров. Целью исследования данных проб являлось выявление зон повышенных аномальных значений микроэлементов с помощью спектрального анализа. Нам нравился данный вид деятельности, так как совместно с пробами почвы мы также отбирали ягоду голубику сразу в рот.

Еду и прочие нужные предметы нам сбрасывали большими упаковками с вертолета, так как он не мог приземлиться на горной местности. Был однажды такой случай, когда нас не смогли, не знаю по какой причине, обеспечить едой. Пришлось неделю и даже больше есть варенные листы капусты. И тогда мы студенты решили преодолеть практически 10-ти километровый переход в ближайшую стационарную партию, которая имела и свою столовую, и склад, и прочие преимущества цивилизации.

Мы дошли до этого небольшого поселка под названием Саяны, зашли в столовую, сели за стол. На столе стояла большая тарелка с нарезанным свежим хлебом и специи. Конечно мы не смогли дождаться, когда нам принесут заказанные первое и второе. А стали есть хлеб с обильно намазанной горчицей. Но вот незадача, горчица оказалась уж очень ядреной. Понятно, что это не магазинная «пресная», а свежеприготовленная горчица для настоящих работяг, то ли мы оказались слишком жадные, намазав щедро бесплатную горчицу на бесплатный хлеб. В результате обильно потекли не только слезы. Это был очень острый, эффектный и запоминающийся момент в нашей практике.

А официантка все приносила и приносила хлеб на наш стол. До сих пор помню ее недоуменное лицо. По-видимому, она не могла понять, куда исчезает хлеб: то ли она забыла его подать, то ли у нее что-то не в порядке с головой, а возможно она просто удивлялась нашему обжорству.

Вернувшись на место пребывания нашей партии, я написала домой письмо, с просьбой прислать продукты по списку. Посылка из дома шла долго: пришла, практически к концу сезона. Там конечно было все, что я просила и даже больше. Но было уже не нужно, работа доставки еды с вертолета была налажена. Мне было стыдно за свою минутную слабость, наверняка эта поспешная и непродуманная просьба «взбудоражила нервы» моих родителей.

Если выдавались свободные вечера, мы слушали у костра бесконечные рассказы наших геологов об интересных случаях из их практики поисково-съемочной жизни, иногда играли в карты. Частенько жарили на веточке кусочки вкуснейшего хлеба на костре или на железной печке. Кто-то в свободное время ходил на охоту, приносил какую-то дичь. Кто-то рыбачил. Кто-то находил корень женьшеня. А наш геодезист Николай Петрович собирал и сушил грибы.

Четверо в “одной лодке”

Потом начались так называемые «выбросы», когда основная часть партии была на одном месте, а мы студенты с геологами и рабочими брали с собой палатки и работали на разных более отдаленных участках.

Рабочие рыли шурфы, то есть прямоугольные канавы (глубиной до 1,5 метра) для отбора и дальнейшего исследования образцов пород с целью изучения геологического строения. Рыть шурфы с помощью кирки и лопаты в условиях «вечной мерзлоты» и твердого грунта было нелегко: рабочим приходилось отогревать грунт с помощью поджога дров из кустарников и деревьев.

Геологи и студенты ходили в маршруты, которые проводились для составления геологических карт и определения возможной продуктивности отложений (оруденения и тд.). Основная непростая задача геолога – выявить, проанализировать и обозначить геологические процессы, происходившие на данной территории много миллионов лет назад и зафиксировать их на карте.

Моего непосредственного начальника – геолога звали Анатолий Чудинов. Мы ходили в маршруты каждый день. Геолог шел впереди с картой, компасом, геологическим молотком и тп., а я следовала за ним с рюкзаком для отобранных образцов горной породы. Моя работа заключалась в основном в участии отбора образцов. Поэтому остальное время я любовалась птичками, камушками, красивыми видами остальной природы.

Когда шли дожди, маршруты отменялись и мы практически целый день вынуждены были проводить в небольшой по размерам палатке. Это было совсем непростое дело, в заботах о еде, просушке вещей и тп. Спальник геолога помещался на надувном матрасе, а нам техникам-геологам матрас не был положен. Именно поэтому во время дождей, я постоянно меняла положение спальника, выискивая сухие места и когда они кончались, свернувшись калачиком сохраняла остатки тепла неподвижным положением. Потом днем я пыталась его как-то просушить, но дожди шли каждый день почти неделю, поэтому это был напрасный труд. Но это были временные трудности.

Однажды я как обычно пошла умываться на небольшой шурф с водой, выкопанный в качестве источника питьевой воды и других потребностей. И вдруг услышала треск и хруст веток. Я замерла, вдруг медведь, их немало в этих краях. Потом облегченно вздохнула: это бежала лосиха со своими лосятами. Но все равно было почему-то страшновато – и я застыла. Они пробежали практически в метре-двух от меня. Потом узнала от ребят, что дикая лосиха с детенышами также опасна, как и медведь.

Наши рабочие Серега и Никола, после тяжелой работы, по вечерам постоянно слушали радиоприемник, который у них ловил почему-то только одну волну – передачу на японском языке, особенно они любили и восхищались женской мелодичной непонятной речью, иногда “осложняемую” возгласами Николая “О-ох, кака-а-я женщина!!!”. Никола почему-то постоянно носил черные очки, даже в них спал. Я конечно навыдумывала про себя разные причины, но эту тайну так и не пришлось разгадать.

Готовили мы еду раз в сутки на костре, по очереди. Это обычно было что-то среднее между кашей и супом из тушенки и крупы. Как-то раз я рассказала им про свою непомерную любовь к пирожкам. И вот однажды, вернувшись с маршрута, мне преподнесли самые настоящие пирожки. Серега с Николаем, используя свой рабочий инструмент – лопату, предварительно очистив ее от горных пород, испекли на ней и на углях от костра, сладкие пирожки. Начинка для пирожков – измельченные сухофрукты и, самое главное, из настоящего пресного теста. Как им удалось это сделать в таких условиях, я не представляю. Но пирожки были очень вкусные! Я была очень тронута их героическим поступком! Это был неожиданный праздник желудка и очередной момент счастья, как говорят «все в одном флаконе»!

Нужно отметить, что в отличие от буровиков и всех прочих работников нефтяной промышленности, при мне наши рабочие никогда не матерились, хотя они все были “упавшие”, так называемые «бывшие интеллигентные люди», кратко, «бичи». Это была самая дешевая рабочая сила. Из-за «сухого закона» в нашей партии и большой отдаленности ее работы от населенных пунктов, у них была возможность «передохнуть» от суровых «запойных» будней городской жизни. И им это явно очень нравилось!

Вот и закончилось все, возвращаться пора

Уезжали мы раньше окончания работ в «поле» этой партии. Прощались весело, обещали писать письма, обменялись адресами со студентами из других городов. Жалко не было фотографий. Потом уже девочки из Перми прислали свое фото, и мы даже некоторое время обменивались письмами.

Приехав в Кызыл, встретились с нашим старшим геологом партии Сарбаа Я.В., чтобы забрать материалы для курсовой, стали прощаться, и вдруг я поняла, что вряд ли мы увидим этих прекрасных людей еще раз и эта очередная страница моей жизни безвозвратно переворачивалась у меня на глазах. Слезы сами потекли по щекам. Я не плакала, слезы текли, совсем отдельно от меня. Я бы их и не заметила, если бы Яков Васильевич не сказал: «Не плачь! Не надо!».

Но что такое слезы, когда у меня рыдала, рвалась и немела душа.

Сарбаа Яков Васильевич: “Работы хватит еще не на одно поколение геологов…” из книги «Геология Тувы», 2015г.

Это были волшебные горы

Рассказать про всю красоту неба, гор, рек, этой сибирской природы невозможно – не хватит слов. Ведь нам удалось пронаблюдать и полюбоваться всеми волшебными красочными оттенками смен времен года, кроме зимы.

А самое главное, мы все время попадали в невероятные волшебные ситуации: иной раз ходили в маршруты вместе с облаками, передвигаясь практически наугад, как в «белом молоке», или садились на землю и ждали пока облака сами покинут нас; или шли по мелким горным речушкам, перебирая мокрыми кедами разноцветные гальки, блистающие на солнце золотом минералов, искрами капелек воды, примесью разнообразных сверкающих слюд и тп и тд.

Или, например, эти самостоятельные, незабываемые, металлометрические маршруты по обширным “полям и грядкам” вкуснейшей голубики. Непонятно, как выдерживал и усваивал такое огромное количество ягод наш многострадальный организм. Это удивительно!

Ну а небо, облака, закаты и восходы – это отдельная фантастическая история. Кто рисовал для нас на небе всевозможные неповторимые рисунки, достойные великих мастеров – художников?!! Имена этих ангелов мы вряд ли узнаем.  

Следует отметить, что нам довелось наблюдать там даже землетрясение. Хотя мы сразу и не поняли, что оно произошло. Просто попадали чашки, кто-то не удержал равновесие, а кто-то подумал, что его толкнул сосед по палатке. Позднее Яков Васильевич сообщил, что это было небольшое землетрясение.

“Ажурные” скалы рек Западных Саян

Возвращение домой

Потом мы долго ехали на попутной машине из Кызыла по Туве и Хакасии до Абакана, в том числе, и по уже всем известному «тещину языку», заезжали в какие-то карьеры, отбирали для личной коллекции какие-то минералы, встречались с какими-то Раиными знакомыми, с которыми она работала в период до поступления в университет. А потом была еще длиннее дорога до Казани на поезде.

«Тёщин язык», трасса «Енисей».

Вернувшись в Казань, после этой прекрасной, увлекательной, романтичной практики я срочно пошла в деканат и сказала, что не хочу быть геологом-нефтяником, а хочу быть геологом-поисковиком, переведите меня, пожалуйста! Меня стали уговаривать, чтобы я не спешила, чтобы еще подумала, что много ли я проработаю геологом – поисковиком в поле, если, например, выйду замуж, появятся дети и тд и тп. В конечном итоге, меня не стали переводить, а отправили домой еще раз подумать, ну а потом как-то все опять закружилось, отступило и как всегда «сошло на нет».

Конечно было еще много всяко-разного, но как говорят, всего не расскажешь, да и многое наверняка выпало из памяти в суете наших последующих лет. Одно могу сказать, что, не смотря на бытовые и физические трудности, эта поисково-съемочная практика в пределах Западных Саян была для меня бесценным подарком Судьбы!

Привет Всем из прошлого и Всем спасибо за нашу Счастливую Юность!!!